Новости infoportal.lv: Крупская обожала пирожные и одевалась на блошиных рынках

пятница, 21 апреля 2017 г.

Крупская обожала пирожные и одевалась на блошиных рынках

В очередной день рождения Ленина сложно сказать о Ленине что-то новое. Но о женщине, которая посвятила свою жизнь его идеям, как ни странно, известно гораздо меньше. Седовласые историки, которые до перестройки “изучали Крупскую”, на просьбы
корреспондента “МК” рассказать о ней что-то “человеческое” лишь пожимали плечами.
Я отнюдь не доктор наук, но мне очень интересно было покопаться в архивах и воспоминаниях — чтобы разгадать загадку Надежды Константиновны.

Идейная модница

“Читала Карла Маркса — будто живую воду пила. Могучее рабочее движение — вот выход”, — цитата из воспоминаний 24-летней Крупской сейчас звучит как анекдот. Но написано это искренне.
Почему Надежда Константиновна вышла замуж за революционера? Как попала в “бунтарскую” среду?
Известная писательница Лариса Васильева немало работала с документами, касающимися жены вождя. Корреспонденту “МК” она рассказала об уникальном “источнике”. “В 50-е годы мой папа дружил с Иваном Поповым — тот был революционером и в Европе много общался с четой Ульяновых. На студенческих каникулах родители отправляли меня к Попову на подмосковную дачу. Я поднималась к себе в комнату и быстренько, чтобы не забыть деталей, записывала его рассказы”.
“Попов утверждал, что Крупская была модной девушкой — вспоминает Лариса Николаевна. — Ведь революционными идеями тогда увлекались продвинутые, начитанные барышни. Но у Крупской еще и бытовая ситуация совпадала с идеями — бедность, нужда. Ее не интересовали платья, юбки, прически — все мишура. Да и для чего? Чтобы вызвать зависть у подружек? В начале жизненного пути на это у нее не было денег, и она выбрала идейную моду. И оказалась модницей номер один среди прочих сверстниц”.
В архиве мне выдают тонкие желтые странички воспоминаний близкой подруги Надежды Константиновны — Ариадны Тырковой-Вильямс (они вместе учились в гимназии).
“Они жили в скромной квартирке в три комнаты, — описывает Тыркова. — Каждое утро мама Крупской Елизавета Васильевна Тистрова, воспитанница института благородных девиц, в комнатах и кухне с большими окнами зажигала лампадки”. Десятилетия спустя Надежда Константиновна своим указом отменит изучение Закона Божьего в школах...
Мать была тихой и набожной. А вот отца, Константина Крупского, уволили со службы: он был уездным начальником в Польше и защищал поляков как мог — его обвинили в 22 преступлениях (“не зажжена была в царский день в канцелярии иллюминация”, “не ходит в церковь” и т.д.). Дело тянулось 10 лет — Крупского оправдали. Но вскоре он умер. С великой обидой на власть.
Всю жизнь в Крупской будут бороться две “наследственности” — жажда семейного тепла и нежности, от мамы, и отцовское бунтарство.

К кому ревновал Ленин?

В жизни 14-летней Нади появился мужчина, который, похоже, и заразил ее марксизмом. На смертном одре отец попросил заботиться о своей семье друга — Николая Утина. Выходец из богатой еврейской семьи, он был одним из руководителей русской секции 1-го Интернационала. Он и посоветовал Крупской читать нелегальную литературу. Как знать, не будь “друга семьи”, может быть, судьба Надежды Константиновны сложилась бы по-другому...
Ариадна Тыркова пишет, что в те годы Крупская была хороша собой: “У Нади была белая, тонкая кожа, а румянец, разливавшийся от щек на уши, на подбородок, на лоб, был нежно-розовый”. Похоже, следующий “судьбоносный мужчина” на жизненном пути Надежды Константиновны видел в ней скорее симпатичную девушку, чем товарища. Студент-электротехник Роберт Классон вел марксистский кружок.
Ариадна Тыркова-Вильямс: “Надя мне часто рассказывала про одного интересного товарища, благодаря которому она прочла Маркса. Они проводили много времени вместе, обсуждали, спорили”. Классон даже отдавал Крупской свой читательский билет, и та по нему проходила в библиотеку. Некоторые утверждают, что у Крупской и Классона был откровенный роман... Как бы то ни было, Ленин впоследствии относился к Классону настороженно. После революции инженер, который, кстати, готовил план ГОЭЛРО, просил выпустить с ним в германскую командировку сына Ивана. Секретной запиской в ВЧК Ленин это запретил...
Близкие отношения Крупской и Классона прервались. Почему — ответить не беремся.
Следующим ухажером Надежды Константиновны стал известный революционер Иван Бабушкин — тот, в честь которого названа станция метро. Они познакомились в школе рабочих, где Крупская занималась просвещением пролетариев. Ученик часто провожал учительницу до дому. Ответ на вопрос, почему эти встречи прекратились, тоже трудно найти. Слухи ходили разные.
Годы спустя, когда Надежда уже была верной женой вождя, сестра Ленина Анна обсуждала сплетни о том, как ее невестка в юности “таскалась с товарищами”. На такие сплетни Крупская отвечала молчанием.

“Забирай его тело”

С Ульяновым Крупскую познакомил все тот же Классон — случайно столкнулись на улице, он пригласил ее на блины в марксистский кружок. Там ждали “одного приезжего волжанина”.
Из воспоминаний Крупской: “Собралось много народу, речь шла о революционных путях. Как идти? Кто-то сказал, что очень важна работа в комитете грамотности. И тут раздался сухой, злой смех приезжего гражданина. Я никогда позже не слышала у него подобного смеха”.
Почему именно на Ленине Надежда Константиновна остановила свой выбор?

“Какая любовь?! — говорит Лариса Васильева. — Хорошо знавший Крупскую Попов считал, что единственное, чем было занято ее сердце, — революция. Она влюбилась не в Ленина, а в инструмент этой революции, увидела в нем лидера, вождя и готова была идти за ним до конца”.
Предложение руки и сердца Крупская получила по почте. В это время она сидела в тюрьме, а Ленин отбывал срок в Шушенском. Сама форма предложения иллюстрирует не слишком романтичные отношения между молодоженами. Как считают историки, изначально брак предполагался фиктивный — товарищ женщина и товарищ мужчина поддержали друг друга в трудной ситуации. Якобы Ульянов рассчитывал на “помощь” некоей казанской красавицы Елены Лениной. Та обещала поехать за ним в Сибирь, но, оказалось, подшутила. Единственной реальной кандидаткой оказалась Крупская.
Кстати, когда Надежда Константиновна с матерью приехали в Шушенское, Владимир Ильич был на охоте...
Они обвенчались в 1898 году, когда Крупской было 30 лет, а Ленину 31.
В Шушенском Крупская познакомилась и “нежно подружилась” со ссыльным революционером Виктором Курнатовским. Вероятно, “революционные” отношения с супругом оставляли нежность невостребованной.
Дружбу с Курнатовским “рассекретили” постсоветские историки. Но в воспоминаниях Надежды Константиновны мы обнаружили небольшой рассказ о том, как они прогуливались вдвоем: “Курнатовский показывал мне сахарный завод недалеко от Шушенского. Но путь туда был не близкий. Во время пути мы шли через лес и поле. Тогда было зелено вокруг — красота”. Строчки — скупые, но за ними скрывается многое. Хоть и не юность, но еще молодость, романтика, весна... Курнатовский не дожил до октябрьского переворота. В 1906-м его приговорили к пожизненной каторге, он бежал... в Японию, потом в Австралию. Наконец, тяжело больной, приехал в Париж и умер там в 1912 году. Во Франции Крупская часто бывала у него. Из воспоминаний Надежды Константиновны: “Я заходила к нему несколько раз. Приносила ему газеты... Мы долго разговаривали с ним по душам”.
У Крупской после смерти Курнатовского вся жизнь сосредоточилась исключительно на Ленине. А у него как раз в эти годы “разгорелся” роман с Инессой Арманд.
В Государственном архиве РФ хранится их переписка. Листаю хрупкие от времени странички.
Арманд — Ульянову (из Парижа в Краков, 1912 год):
“Дорогой, я бы и сейчас обошлась без поцелуев, только бы видеть тебя, говорить иногда с тобой было бы радостью — это никому не могло причинить бы боль. Зачем ты меня этого лишаешь? Ты спрашиваешь, сержусь ли я за то, что ты провел расставание? Нет...”
Ульянов — Арманд:
“Пожалуйста, когда приедешь, привези с собой все наши письма, только не заказным письмом, его могут вскрыть...”
Об этой любви писано-переписано. Но как же Крупская относилась к этой страсти Ленина? В революционной “тусовке” отношения комментировали скорее всего так же, как описывал их студентке Васильевой большевик Попов: “Понимаете, Крупская решила: тело — забирай, но его душу я тебе не отдам! Она уже прожила к тому времени с Лениным немало лет, и было сделано немало дел. Все труды на пользу революции были совместные...”
И все же с тезисом “забирай его тело” можно поспорить. Надежда Константиновна страстно хотела иметь детей. Она даже ездила лечиться на воды в Уфу. Но тщетно...
— Жизнь Крупской в Европе Попов описывал как ежедневный труд, — рассказывает Лариса Васильева. — Она писала брошюры, фактически выполняла функцию секретаря мужа, вела пропагандистскую работу. Была лишь одна слабость. Она обожала пирожные. Экономила деньги и иногда позволяла себе зайти в кафе и полакомиться взбитыми сливками и шоколадом. Кстати, Ильич был довольно щепетилен в денежных вопросах. Он не позволял жене тратить финансы революции на подобные забавы. А одежду Надежда Константиновна покупала на развалах. Да и то экономя на прочих необходимых вещах. В 1917 году, собираясь вернуться в Россию из старушки Европы, она позволила себе неслыханную роскошь — нарядилась в модную шляпку...

“Кто медлил умирать, того убивали”

На фотографиях с похорон Арманд в 1920-м видно: Надежда Константиновна поддерживает мужа под локоть. С годами в их отношениях появилось больше нежности.
В архивах я нашла воспоминания солдата, охранявшего кремлевскую квартиру Ленина: “Однажды поздно вечером Ильич был один в квартире, а Крупская еще не пришла с очередных лекций. И вдруг Ленин выбегает в коридор. Оказывается, он, находясь в комнатах, прислушивался к звуку ее шагов на лестничной клетке”. Не правда ли, есть разница между тем, как он ждал ее с работы в начале двадцатых, и тем, как встретил невесту в Шушенском...
Интересно, что Крупская “взяла под крыло” осиротевших детей Арманд. К младшей — Варе — была особо внимательна. “Варя мне подарила альбом с фотографиями Ильича. Раньше фотографии были просто расставлены на столе, а она вклеила их в альбом и подарила мне”, — с умилением писала Надежда Константиновна.
Последние годы рядом с больным, отстраненным от власти мужем были для нее очень тяжелыми. Но без Ленина стало еще тяжелее.
Сразу после смерти Ленина вдова направила в ЦК заявление с отказом от наследства. Судя по воспоминаниям современников, на похоронах вдова не проронила ни одной слезинки. Но, как пишут знавшие Крупскую, “жить она больше не хотела”.
А уйти из жизни добровольно — не смогла. Крупская пережила мужа на 15 лет. В 39-м она отмечала свой юбилей. Сталин прислал торт. На следующий день Крупская умерла...
О том, что происходило с Надеждой Константиновной “после Ленина”, ярче всех написал Лев Троцкий — уже будучи эмигрантом в Мексике. Текст настолько интересен, что мы публикуем его почти без сокращений.

* * *

“Крупская была не только женой Ленина — она была сверх того лично выдающимся человеком: по своей преданности делу, по своей энергии, по чистоте своей натуры. Она была несомненно умным человеком. Но нет ничего удивительного, если рядом с Лениным ее политический ум не получил самостоятельного развития. Она слишком часто убеждалась в его правоте и привыкла доверять своему великому спутнику и руководителю. После смерти Ленина жизнь Крупской сложилась в высшей степени трагически: она как бы расплачивалась за выпавшее ей на долю счастье. Болезнь и смерть Ленина — опять-таки не случайно — совпали с переломом революции.
Крупская растерялась. Ее революционное чутье боролось с духом дисциплины. Она пробовала сопротивляться сталинской клике и попала в 1926 году ненадолго в ряды оппозиции. Испугавшись раскола, она отшатнулась. Потеряв веру в себя, заметалась, а правящая клика делала все, чтобы нравственно сломить ее. Внешним образом ей оказывались знаки уважения, вернее, полупочета. Но внутри аппарата ее систематически компрометировали, чернили, унижали, а в рядах комсомола о ней распространялись самые нелепые и грубые сплетни. Сталин всегда жил под страхом протеста с ее стороны. Она слишком многое знала. Она знала историю партии. Она знала, какое место занимал в этой истории Сталин.
Вся новейшая историография, которая отводила Сталину место рядом с Лениным, не могла не казаться ей отвратительной и оскорбительной. Сталин боялся Крупской, как он боялся Горького. Крупская была окружена кольцом ГПУ. Старые друзья исчезали один за другим: кто медлил умирать, того открыто или тайком убивали. Каждый ее шаг проходил под контролем. Ее статьи печатались только после долгих, мучительных и унизительных переговоров между цензурой и автором. Ей навязывали поправки, которые нужны были для возвеличения Сталина или реабилитации ГПУ. Видимо, целый ряд наиболее гнусных вставок такого рода делался против воли Крупской и даже без ее ведома. Что оставалось делать несчастной раздавленной женщине? Абсолютно изолированная, с тяжелым камнем на сердце, неуверенная, как поступить, в тисках болезни, она доживала тяжелую жизнь.
У Сталина ослабела, видимо, охота к инсценировке сенсационных процессов, которые успели уже разоблачить его самого пред лицом всего мира как самую грязную, преступную и отталкивающую фигуру. Не исключен все же какой-либо новый процесс, где новые подсудимые будут рассказывать о том, как кремлевские врачи под руководством Ягоды и Берия принимали меры к ускорению смерти Крупской... Но с врачами или без врачей, а режим, который Сталин создал для нее, несомненно, сократил ее жизнь.
Мы далеки от мысли винить Надежду Константиновну в том, что она не нашла в себе решимости открыто порвать с бонапартистской бюрократией. Более самостоятельные политические умы колебались, пробовали играть в прятки с историей и — погибли. Крупской было в высшей степени свойственно чувство ответственности. Личного мужества у нее было достаточно, но ей не хватило мужества мысли. Мы провожаем ее с глубокой скорбью как верную подругу Ленина, как безупречного революционера и как одну из самых трагических фигур революционной истории”.

После Ленина

В архивах сохранились записи, сделанные Крупской в 1934-м, — своего рода “отчет о проделанной работе” за год. Его нашли в письменном столе Надежды Константиновны после ее смерти.
Итого:
90 выступлений;
90 статей;
178 заседаний;
просмотрено 2525 писем и отвечено на них.
Есть и другой документ — план на день. “Продираясь” сквозь мелкий почерк Крупской, делаю вывод — ее день начинался в 6 утра. Секретарь Вера Дридзо приходила к девяти. К этому времени были написаны речи, статьи в “Правду”. Перед тем как уезжать в Наркомпрос, Крупская составляла план дня: расписывала поминутно — с кем встретиться, что написать. А в конце дня брала на дом письма, чтобы поздно вечером и рано утром отвечать на них.
Никогда не знавшая материнства женщина решила, что ее место — в Наркомате просвещения (его зампредом Крупская работала с 1918 года). Но в статьях и речах, посвященных образовательным проблемам, конкретики — минимум. “Завоевав крестьянку для работы в детском саду... мы завоюем ее для работы при детотделе и вырвем ее из лап мохнатого одиночества”. Или: “Учителей нужно выбирать с большой осмотрительностью. Здесь главное не душевные качества, а классовый подход к человеку”.
Прав был Троцкий — выйдя из тени Ленина, Крупская не смогла обрести собственный путь.
При жизни Надежду Константиновну донимали режиссеры театра и кино — с вопросами типа “каким был вождь?” Михаил Ромм для фильма “Ленин в Октябре”, Корнейчук для спектакля в театре Вахтангова “Правда”...
В 1925-м вдова вождя написала первую биографию Ленина на 62 страницах. Потом она ее дополняла и переписывала каждый год.
Один из документов “ленинианы”, который я обнаружила в архивах, оказался довольно экзотическим. В 1935 году Институт мозга дал задание доктору Попову проанкетировать Крупскую, с тем чтобы на основе ее рассказов сделать выводы — как устроен мозг сверхчеловека.

* * *

“Ходил быстро, бесшумной ходьбой на цыпочках. Этим создавалась еще большая сосредоточенность. Лежать определенно не любил. Скованности в движениях не было, так же, как и дрожания или судорог. Движения не мягкие, но они не были и резкими, угловатыми.
Гимнастикой не занимался. Играл в городки. Плавал, хорошо катался на коньках, любил кататься на велосипеде. В ссылке катался на коньках по реке, вдоль берега.
Одевался и раздевался быстро. Во время болезни не помню.
Излюбленные жесты и привычные движения — правой рукой во время речи вперед и вправо. Недавно видела изображение Ильича с правой рукой (во время речи): предплечьем вперед, но плечо прижато к туловищу — это неверно, так он не делал, — рука шла вперед, вытягивалась или закругленным движением и отходила от туловища. Таких жестов, как битье кулаком по столу или грожение пальцем, никогда не было.
Ух, как умел он хохотать. До слез. Отбрасывался назад при хохоте. Помню, например, хохот такой, когда кто-то, приехав из Дагестана, привез карту и на вопрос, зачем нужно карта, ответил, что Мих. Ив. (Калинин) путает Дагестан и Туркестан. Не было ли склонности к гримасничанью? Нет. Рассказывал Дмитрий Ильич, что в детстве очень старательно и выразительно пел “Жил-был у бабушки”, “Остались от козлика рожки да ножки”.
Шепотом при чтении иногда говорил, что думал в связи с чтением. Вдаль видел хорошо. Они с мамой (моей) часто соревновались в этом деле (она дальнозоркая, он нет). Но у него, ведь вы знаете, глаза были разные.
Хорошо слышал на оба уха. Хорошо слышал шепотную речь.
Есть воспоминание группы рабочих, посетивших его после болезни. Они пишут, что Ильич говорил с ними. В действительности он только слушал.
Ориентировка в пространстве хорошая. Высоты не боялся — в горах ходил “по самому краю”. Быструю езду любил.
Морской болезнью не страдал.
Довольно покорно ел все, что дадут. Некоторое время ели каждый день конину... В молодости и в тюрьме страдал катаром желудка и кишок. Часто потом спрашивал, перейдя на домашний стол: “А мне можно это есть?” Перец и горчицу любил.
Страдал страшными бессонницами.
Обычное, преобладающее настроение — напряженная сосредоточенность.
Если слушал музыку, то на следующий день чувствовал себя плохо. Обычно уходил после первого действия...”
В мельчайших деталях, в оборотах речи — “у него, ведь вы знаете, глаза были разные...” — очень много нежности. Той нежности, которую при жизни Ленин мог не оценить и не принять.
В кремлевской квартире Ульяновых, которая сейчас перевезена в Горки, есть интересные подушки. С одной стороны — уютные мещанские думочки с узорными оборками. Но вышиты на них суровые революционные сюжеты.
И в судьбе Крупской — такое же смешение “идейности” и “мещанства”. Иначе — простого женского желания быть счастливой.
Источник: "Московский комсомолец"
http://mk.ru/
http://informacia.ru/topsecret/news32.htm